Петрович, профессор минералогических наук, по словам коллег - чрезвычайно рассеянный интеллигент, ныне почетный пенсионер, приставленный детьми к внукам, в расдумье расхаживал по дому. Что-то его беспокоило, чего-то такого ему не хватало, но понять самого себя ему, как всегда, удалось с трудом. Поэтому он очень обрадовался, когда, наконец, сообразил, что его гнетет тишина, ему не хватает привычного шума со двора. Обычно все было наоборот: писк, плач, удары по мячу, скрип качелей, а тут тихо!
— Не к добру это, — забеспокоился профессор и выглянул в одно окно, в другое, - пусто в зоне обзора: «Куда же они подевались? Вдруг опять трансформатор подключают к качелям или у котельной в угле добывают алмазы... от этого бесшабашного народца и не такое можно ожидать».
Петрович накинул на плечи пиджак, поправил галстук, и спустился во двор. В дальнем углу под липами, где за столом со скамейками обычно тусуются доминошники, толпился весь дворовый «детсад». Профессор подошел поближе. Внуки заметили его, обступили.
— Деда, хочешь кайф поймать?
Петрович таращит на них глаза: «Разыгрывают, поди, акселераты реформенные». Это выражение не он придумал. Может, кот-то из дворовых мальчишек, а может, от взрослых услышали, только старший внук как-то заявил, что они дети реформы, и их дело научиться выживать в экстремальных условиях, иначе - швах.
Профессор перелистал словари, но что такое «швах» мог только догадываться. Зато про кайф он немало наслышан, особенно, про наркотический, и ужаснулся:
— Голуби мои, вы хоть знаете, что такое, кайф?
— Само собой, - это когда тебе хорошо, а кому-то плохо.
— И когда же мне, по-вашему, будет хорошо, а кому-то плохо?
— Не кому-то, а Гошке. Он у нас чемпион по шахматам. Всех обыграл, сто раз кайф поймал, а мы ни разу. Издевается еще, говорит, что никто не может прервать его победную серию кайфа. Может, его огорчишь?
С внуками у Петровича всегда были проблемы: он их не понимал, они понимали все. Вот и на этот раз, ничего не понимая, что они тут от него хотят, он попытался отшутиться:
— Во-первых, что-то я раньше не замечал вашего пристрастия к шахматам, у вас одни компьютерные игры на уме. А, во-вторых, Гоша, вероятно, в шахматном клубе занимается, мастером стал, а я сто лет без практики. Так что увольте от позора.
— А Гошка говорит, что в шахматы все равны. Главное - напор и интеллект.
— Какой напор, какой интеллект?
— Не знаешь, а еще профессор! Ну, когда кто кого перехитрит, обманет.
— Как так обманет? — недоумевает Петрович. — В шахматы играют по правилам.
— Скажешь тоже! Ты видел, как Корчной и Фишер играют: кто кого больше обзовет разными обзывками, тот и чемпион. Огорчи Гошку, деда!
Петрович ни в жизнь не согласился бы на эту авантюру, но, глянув на Гошку, вальяжно развалившегося на скамейке, его презрительную ухмылку, заколебался. Внуки тут же подтолкнули его к столу:
— Не мохай, дед, садись и, главное, держи понт, что ты его не боишься.
— Фу-ы, какие слова, какие выражения! — попытался взять инициативу в свои руки Петрович, о его никто и не собирался слушать.
— Дед, у тебя белые фигуры, — тараторили внуки. — Ходи, пока не поздно!
И Петрович пошел... Как под холодный душ. Ожидая серьезной игры, старался сосредоточиться и быть предельно внимательным. Он любил умные шахматы еще со школьной поры. Однажды в каких-то соревнованиях занял даже почетное третье место. Но когда это было... А потом постоянный дефицит времени: не до шахмат.
Петрович смотрит на доску, потом на Гошу, и снова на доску. Он крайне взволнован и удивлен: сделано всего несколько ходов, а ему видится победа! Или тут какой-то подвох? Он вновь и вновь лихорадочно анализирует партию: все верно...
— Вам мат, молодой человек, — неуверенно произносит Петрович. Гоша с минуту смотрит на доску и заявляет:
— Какой еще мат? Лично я делаю последний ход, беру вашу королеву и у нас боевая ничья. Согласны? — и Гоша снял с доски белого ферзя Петровича.
— Позвольте, какая ничья? — растерялся Петрович. —Поставьте мою королеву на место, ее брать нельзя, иначе ваш король окажеться под боем, а это, извините, нонсенс, - я его съем!
— Не съедите, — уверенно перечит Гоша. — Без короля в шахматы не играют. Вам самому будет не интересно.
— Я по всем правилам объявил вам мат, молодой человек, — горячится Петрович. — Причем - детский мат. На этом игра заканчивается. Вы проиграли. Таковы правила.
— Нет правил без ислкючения, — возражает Гоша. — Вы первый сделали ход, и у вас на мате закончился лимит ходов, а у меня остался еще один ход в запасе, и я использовал свой шанс: съел вашу королеву. Теперь получается, что вы съели у меня три фигуры, и я у вас три. Значит, боевая ничья. Признаете?
Петрович решился дара речи, хватает воздух открытым ртом... В это время слышится певучий голосок Танюшки, которую во дворе прозвали вундеркиндом за знание английского языка и чемпионство в подростковом шахматном клубе:
— Петрович, зря вы дискутируете с Гошей! Шахматы ему сегодня на день рождения подарили, и он играет первый раз в жизни, — сказала и запрыгала на одной ножке вглубь двора.
— Правда? — оторопел Петрович. Он оглядел собравшихся и вдруг совсем несолидно разразился хохотом... Да так заразительно, что втянул в это мероприятие не только внуков, но и весь дворовый «детсад» вместе с Гошкой. Это был коллективный кайф...
«Ассорти» Питер, 2008 г.
